Отношения государства и церкви – тема, которая не слишком часто поднимается в современном обществе. Нас гораздо больше волнуют экономические проблемы, кризис, хлеб насущный.

Это отражает сегодняшнее положение церкви. Испокон веку церковь задавала морально-этические ориентиры во всем обществе. Сейчас же следовать или не следовать в лоне церкви – личное дело каждого. Многие признают за религией нравственную роль, то, что религия несет вечные ценности, но на этом всё и заканчивается. Таковы отношения общества и церкви.

Особые отношения складывались с ценрковью у государства. Большинство конфликтов в истории между ними происходило, когда они играли «на чужом поле»: церковь занималась политикой, или государство регламентировало церковные дела. В католическом мире папа оспаривал влияние у монархов, в православной традиции также были митрополиты и патриархи, которые становились активными политическими деятелями и даже регентами при малолетних госудрях (митрополит Алексий при Дмитрии Донском и Филарет при Михаиле Романове). Но в общем-то, государство и церковь жили мирно и старались поддерживать друг друга.

Ситуация изменилась, когда не только общество, но и государство начало выходить из лона церкви. Призыв Вольтера «Раздавите гадину!» реализовался в 20 веке «на всю катушку» в тех государствах, которые не просто вышли из лона церкви, но и попытались оспорить у церкви ее моральную роль, создавая одновременно новую, всеобъемлющую идеологию, проникнутую воинствующим атеизмом. Это были тоталитарные государства – прежде всего страны соцлагеря. При построении нового общества эти государства много прибегали к аморальным методам, массированному насилию. Естественно, церковь осуждала подобные деяния. Так обострялась необходимость подавить ее, заглушить голос совести новым насилием.

Осуждение власть предержащих всегда было опасной тропой для церковных деятелей. Но истинный пастырь не выбирает простых дорог. Вспомним митрополита Филиппа Колычева и царя Ивана Грозного. Но у нас есть и совсем недавние, актуальные примеры – это ксендз Ежи Попелушко в Польше и священник Александр Мень в России.

Параллели между ними очевидны. Оба жили и творили во второй половине прошлого столетия, в несвободных государствах, занялись общественной деятельностью, добились популярности и были убиты. И оба остались поняты не совсем до конца.

Ежи Попелушко – не понят сторонниками, призывавшими его обвинить непорсдественно высших лиц, но тот отвечал, что борется со злом, а не с конкретными людьми; не понят коллегами, обвинявшими его в том, что он «ищет славы». Адександр Мень был не понят коллегами – консервативными кругами в православной церкви, обвинившими его в симпатиях к иудаизму.

Их общественная деятельность – это ответ на вызов времени. Это было время ломки коммунистических обществ. Ежи Попелушко: «Идея, которая нуждается в оружии, чтобы существовать, сама отмирает. Идея, которая держится лишь использованием насилия, обречена». Отец Александр в одной из своих бесед говорил: «В Евангелии Христос никогда не говорит о происхождении зла, о его сущности и смысле. Он говорит только о том, как мы должны жить в мире, где зло царствует, властвует, где оно существует. Это правило игры нашего мира. Тем самым Он показал, что метафизика зла, то есть теория его происхождения, вторична, главное же - человек, который ему противостоит».

Ежи Попелушко неоднократно получал угрозы и в результате был убит. Здесь вырисовывается довольно ясная картина: Ежи был пастырем оппозиционной «Солидарности», боролся с несправедливым режимом словом и проповедью, соответственно был соучастником борьбы против режима. Однако, убийством ксендза власть добилась обратного для себя эффекта. Он стал героем и символом. НА похоронах Попелушко присутствовало 60 тысяч человек. Его непосредственные убийцы из служб безопасности были осуждены и даже уже вышли на свободу, но заказчики убийства – нет.

В ситуации с Александром Менем все еще запутаннее, как и многое в нашей стране. Память его чтят, но героем он вроде как и не стал – не настолько занимался политикой. Следствие отрабатывало разные версии, кому мог не угодить батюшка: сионистам, консерваторам в православной церкви, политическим кругам. Было собрано 30 томов уголовного дела, но вопрос так и повис в воздухе.

Кто располагал достаточной волей и ресурсами для осуществления этой акции? Сионисты? Нет внятных доказательств в пользу этой версии. Или консервативно-националистические деятели, которых больше всего задевали идеи Меня об объединении православной и иудейской конфессий и едином Боге для всех? Но для этого ведь надо еще располагать хладнокровными исполнителями. КГБ – самая сильная корпорация в СССР, которая таким образом хотела поднять  и направить волну негодования в нашем обществе? Тогда становится понятно, почему концы так быстро ушли в воду и дело осталось нераскрытым.

Польский журналист Артур Михальски писал: «Когда мир узнал об убийстве отца Ежи Попелушко, Папа Иоанн Павел II сказал: молюсь, чтоб из этой смерти выросло добро». Ныне Попелушко – символ ненасильственной борьбы с коммунистическим режимом, на пути к канонизации. По поводу Александра Меня копья ломают до сих пор. В 1998 году в Екатеринбурге публично жгли его книги, не продаются они и в большинстве православных приходов. Здесь, как в зеркале видно, насколько сплоченны наши общества в плане исторической памяти: польское – где по поводу Попелушко существует консенсус, и российское – где отношение к событиям 20 века не объединяет, а разъединяет.

Этому сопсобствует и политика нынешнего российского руководства. Польская госбезопасность пошла по пути репрессий – физически устранила неугодного ксендза. В случае с Александром Менем, если предположить «руку КГБ», видится цель сталкивания разных слоев общества, поднятия недовольства политикой Горбачева в обществе. В таком же стиле, «разделяй и властвуй», действует и нынешний российский режим: сталкиваются разные группы в обществе – «левые» и «правые», «русские» и «кавказцы», народ и милиция и т.д. Тем ценнее для нас опыт  этих убийств: общество не должно забывать, кому это выгодно.



Алмаматов Алексей, 2 курс